Палач - Страница 39

— Но как же? — его взгляд метался между мной и Люцианом.

— Я была мертва, Джек. То, что ты видишь на этой пленке — правда. Но я… Я… — я не знала, что сказать, и посмотрела на Люциана, но тот лишь бесстрастно за нами наблюдал. — Мне подарили жизнь.

— Почему?

Я не могла лгать Джеку. Я никогда ему не лгала. Могла умолчать какие-то факты, но не лгала. Это было бы нечестно. Тем более сейчас, когда рядом стоял Люциан, когда сам Джек понимал, что ничего не бывает просто так, и я каким-то образом была связана с Палачом. Мне только хотелось верить, что муж не считает меня предательницей. Видит Бог, я его не предавала. Даже в мыслях.

— Вот поэтому, Джек, — Люциан раскрыл медальон.

Гаррет подошел поближе, чтобы посмотреть, что там такое, и, разглядев, присвистнул. Джек обмяк на своем стуле. Голова его упала. Он сидел так несколько секунд, потом поднял на меня глаза. В них стыла боль… ревность, понимание.

— Ты никогда не расставалась с этим медальоном, Гвин.

— Никогда, — едва слышно согласилась я.

— Но ты его сняла.

— Сняла.

Джек улыбнулся и торжествующе посмотрел на Люциана.

Я поняла, что Джек не считает меня предательницей. Это наполнило меня счастьем и грустью. Светлой грустью. С примесью горечи.

— Спасибо, Джек, — прошептала я. — Спасибо тебе. За все.

— Я люблю тебя, Гвин…

— И я тебя люблю, Джек! — я улыбнулась и изо всех сил постаралась не расплакаться.

Кто-то захлопал в ладоши. Гаррет, разумеется. Глумливая скотина!

— Кто он тебе, Гвин? — Джек не обращал внимания на мужчин, он смотрел только на меня.

Я тяжело вздохнула. Я не знала, стоит ли мне говорить что-то при Гаррете, стоит ли вообще отвечать на этот вопрос… Боже мой, такие разговоры должны вестись тет-а-тет, а не при наблюдателях. Но по каким-то причинам Люциан собрал всех нас вместе. По каким-то причинам Гаррет никак не отреагировал на то, что я обращалась к Палачу, как к Люциану. А делала я это не нарочно, просто не подумала об этом. По всей вероятности, он знал, что это его настоящее имя. Но Джек… Зачем Арке понадобилось выдавать приговоренному всю эту информацию? Она же ему ни к чему. Но сказать что-то я должна была.

— Он… он мое прошлое, Джек. Далекое-далекое прошлое. И…

— Я отец ее сына, — прервал мою сбивавшуюся речь Палач.

Гаррет издал какой-то непонятный звук, тут же привлекший мое внимание. Я посмотрела на него. В глазах его было… Сожаление, раскаяние? Он явно что-то пытался сказать мне взглядом, но тут Люциан шагнул между нами, и Гаррет отшатнулся от Палача.

Торжества я не ощутила, хотя вроде бы была должна. Люциан только что дал понять своему ближайшему сподвижнику, что может означать любое его поползновение, любой взгляд и даже мысль в отношении меня. Мать ребенка Главы Арки — это означает, что я вне чьей-либо компетенции, кроме самого Палача. Точка. Какие бы преступления я ни совершила. Это вопрос личного характера. Люциан меня защищал. Вопрос: зачем и от чего?

— Сына? У тебя есть ребенок? — Джек уже, кажется, дошел до того состояния, когда перестаешь чему-то удивляться, когда в тебе остается только лишь обыкновенное любопытство.

— Да. Есть. Только я его никогда не видела. У меня его забрали, как только он родился, — я подошла к Джеку и опустилась рядом с ним на колени. — Джек, послушай. Это было давно. Очень давно. Много столетий назад. И в данный момент значения не имеет.

— Нет, имеет, — рука мужа поднялась и опустилась на мою голову, пригибая ее к своим коленям. Я обняла его за талию. А Джек продолжал, обращаясь уже к Палачу. — Послушайте, как вас там. Я не понимаю, чего вы от нас хотите. И главное, я не понимаю, зачем вы сейчас вытащили наружу ваше прошлое. Вы — отец ее ребенка. И вы же, по вашим же словам, ее убили. Жестокость вашей организации общеизвестна. Ваша собственная жестокость известна нам с женой тоже. Но… как вы могли?

Голос Джека сорвался на крик. Рука же его продолжала меня гладить, успокаивая. Мой бедный Джек. Он меня любил, несмотря на все наши ошибки, и даже несмотря на то, что он хотел использовать меня, он всё равно меня любил.

— Он не знал, кто я такая, Джек, — я подняла голову и взглянула ему в глаза. — Он меня не узнал.

— А если бы узнал? Думаешь, он бы тебя не убил?

Если честно, я не знала ответа на этот вопрос. Вероятность моей смерти была пятьдесят на пятьдесят. И я промолчала.

— И когда он узнал? Когда ты ему сказала?

— Перед смертью, — призналась я тихо.

Джек рассмеялся.

— Умница! Отличная месть, Гвин.

— Ее зовут Мирослава Килби. Леди Мирослава Килби, — с ехидством сообщил Джеку Люциан.

— Княгиня Мирослава, — поправила я его, поднимаясь.

— О да, ваша светлость, простите, запамятовал. Вдова моего дорогого друга. Князя.

Я дернулась. Вдова? Князь мертв? Бессмертный, вечный Князь мертв?

— Ты была в законном браке, когда шла со мной под венец? — напрягся Джек.

— Нет. Тот брак не считается законным по меркам любого из миров, кроме мира, где жили мы с Князем. Покинув тот мир, я могла считать себя свободной. Других браков у меня не было.

— А с ним? — Джек взглядом указал на молча смотревшего на нас Палача.

— С ним? — я горько рассмеялась. — С ним… я была его любовницей. Любимой игрушкой, так ведь, Ваше Высочество?

Его Высочество промолчал, лишь приподняв левую бровь. Кажется, его все это весьма забавляло.

— Он… — я не смогла сдержать всхлипа, — отказался связать свою жизнь с моей.

— Этот тот ритуал, о котором ты мне рассказывала? Тот, про который ты говорила, что никогда и ни с кем его не проведешь? Дурак, — Джек смотрел на Люциана. — Я бы жизнь отдал за нее.