Палач - Страница 46

Я отвернулась от Люциана и откинулась на подушки.

— Я избавилась от шрамов, от следов, что оставила на мне твоя плеть, чтобы не видеть в зеркале этого узора. Чтобы не отвечать на вопросы своих любовников, кто посмел такое сотворить. Джек не знал, что у меня были шрамы. Несколько сотен лет назад я решила сменить внешность. И попытаться снова научиться жить. Джек помог мне найти себя. Я была с ним счастлива и впервые за тысячу лет спокойна. Я просто жила. Да, я рассказала Джеку, кто я такая. Наверное, зря. Может, именно тогда он начал строить планы захватить Арку. А может, это случилось бы и без меня. Кто знает? Я верю в судьбу. Судьба так решила. Что ж… Кто я такая, чтобы спорить с судьбой? На это способен только ты, Люциан, сын Люцифера. — Я рассмеялась.

— Люцианом меня назвала мать. Мое имя не Люциан, — произнес он и поднялся с кровати.

— Жаль, — устало протянула я. — Тебе это имя идет.

— Это тоже мое имя. Но мое первое имя — истинное имя — иное.

— И? — Я выжидающе на него посмотрела.

— Я тебе скажу. Когда-нибудь.

Я пожала плечами. Почему-то мне не было важно, как его на самом деле зовут или, точнее говоря, какое имя дал ему его папаша. От этого я не буду любить его меньше. А сильнее и вовсе невозможно.

— Лю? — позвала я, заметив, что он направился к двери. Он остановился, протянув руку к дверной ручке, и обернулся через плечо. — Ты уходишь? Не уходи. Пожалуйста, вернись.

— Вернуться? — Он внимательно на меня посмотрел. — Зачем?

— Господи! Ты так ничего и не понял? Я хочу, чтобы ты был рядом. Уже ночь. Я хочу, чтобы ты лег со мной. Обнял меня и любил меня. Я люблю тебя, Лю, как бы там тебя ни звали, мне все равно. Для меня ты — Люциан. Это имя дала тебе твоя мать. Она очень тебя любит. Она подарила мне медальон. Она приходила ко мне, прячась от твоего Отца, и повторяла, что все образуется. Она помогла мне, если не пережить, то начать смиряться с тем, что тебя никогда не будет рядом. Она клялась, что позаботится о нашем ребенке. Но ценой этого будет то, что я никогда даже и не буду пытаться что-то о нем узнать. Твой Отец поклялся всеми силами его Ада, что мальчик вырастет его внуком, со всеми привилегиями, вырастет в любви, невзирая на то, что я, его мать — простая смертная. В память о тебе, о нашей любви. Твоя мать сказала мне, что ты меня любил. Что я много для тебя значила. А однажды она принесла мне медальон. Она сказала мне, что ты — Темный Принц, любимый сын Люцифера. И тогда я поняла, что с ним бороться, даже просто спорить, бесполезно. Я взяла медальон и поклялась никогда его не снимать. Но шли века. Я блуждала по мирам, пытаясь найти свое место. Пытаясь разузнать что-то о своих родных. Но я никого не нашла. Как-то я наткнулась на этот мир. Мне он понравился. Я живу здесь уже несколько веков. Мне дорог этот мир. Здесь я встретила друзей. Познала радость. Смогла забыть о печали… И этот мир вернул мне Любовь, Лю. Судьба сделала полный оборот. Ты — здесь… Где медальон, Лю?

Люциан подошел к кровати, сунул руку в карман джинсов и вытащил медальон.

— Ты нашел свой архив? — Он кивнул. — Тогда тебе больше не нужна эта безделушка.

Я протянула руку. Люциан отпустил цепочку, и медальон соскользнул в мою ладонь. Я прижала прохладный кругляш к губам, затем застегнула на шее цепочку. Потом я подняла глаза на своего мрачного принца и откинула одеяло.

— Я заняла твою постель. Но я не хочу оставаться в ней без тебя. Все эти ночи ты был рядом. Пусть так продолжается и дальше. Если, конечно, — я не сдержалась и все-таки всхлипнула, — я тебе нужна.

Люциан взял меня за подбородок и поднял мое лицо.

— Ты говоришь, что я — глупый. Но глупая у нас ты. Оказалась бы ты здесь, если бы ты не была мне нужна, а? Как ты думаешь?

— Я… я люблю тебя, — прошептала я.

— А я тебя, — просто сказал он и начал раздеваться.

А затем скользнул ко мне под одеяло. И я очутилась в его объятиях. А потом под ним, а он во мне. И я обвивала его руками, ногами, всем телом и всей душой.

А потом, когда все закончилось, и я перебирала пальцами пряди его волос, я спросила его:

— Как твое имя, мой Принц?

— Азраэль, — ответил он.

— Твою мать! — ахнула я, никак не ожидая подобного, а он зловеще рассмеялся. — Ангел Смерти… О Боже!

— Поздно взывать к Богу, моя радость, — и я увидела, как в глубине его хрустальных глаз разгорается багровое пламя — жуткое зрелище, но я и не подумала пугаться.

— Тебе подходит, — вздохнула я. — Но ты навсегда останешься для меня Люцианом, моим Лю.

— А я и не хочу быть для тебя никем иным, солнышко.

— Ох, — я поднялась на локте. — Теперь я понимаю, как тебе удалось вернуть меня с той стороны. Это же твои владения. Ты… Ой, Лю. Ты же знаешь… ты знал, кто убил моих родителей. Кем они были?! Лю! Почему ты мне ничего не сказал?

— Я не знал. Если ты думаешь, что я самолично забираю души ушедших, то это миф. Я один из тех, на ком держится баланс мироздания. У любого из нас есть ограничения, иначе реальность обратится в Хаос и мир, таким, каким мы его знаем, исчезнет. Я этого не желаю. И никто не желает.

— Но ты вернул меня. Ты не пустил мою душу в Ад, когда Князь попытался обратить меня.

— А вот это в моей власти. — Люциан рассмеялся. — Я создал вампиров, любовь моя. И я не хотел, чтобы ты стала одной из них. Вампиры — мои слуги, мои метафизические дети. Моя Армия Тьмы. Ха! Кто из нас пафосен, а? Они служат мне во многих мирах. Но не всем известно, кто я такой и кто их создал. У них своя мифология. И она меня устраивает.

— Князь не знал, кто ты такой. — Я не спрашивала, я утверждала, пытаясь переварить новую информацию о возлюбленном, а я-то веками считала, что знаю, кто он такой. Наивная я.