Палач - Страница 49

Но в данный момент мне хотелось увидеть другое лицо. Я просто дрожала от предвкушения встречи.

— Я… — я повернулась к Князю. — Я скоро вернусь!

Он не успел мне ничего сказать, я подхватила юбки и помчалась по ступеням вверх, в широко распахнутые входные двери. По дороге я кричала приветствия встречающимся служанкам, но не слушала их ответы. Я бежала на третий этаж.

И вот передо мной оказалась вожделенная дверь. Я остановилась, отдышалась, поправила прическу, одернула платье. Пусть оно немного помялось за длинную дорогу. Может, слегка запылилось, но на щеках моих горел румянец, я знала, что глаза мои сияют, и что я хороша как никогда, а значит… Значит, я готова.

Я толкнула дверь и шагнула в так хорошо знакомые покои. Они тоже совершенно не изменились. Только впереди, в стене, появилась новая дверь, которую затемняло мерцающее серебристое марево. Но меня это не интересовало. Я огляделась. В камине потрескивали дрова. Казалось, что в комнате пусто. Но я знала, что это не так. Я слышала шорох со стороны кровати. Может, мой Принц отдыхает? Наверняка он просто уже лег, ведь время было довольно позднее.

Я бросилась туда, где в углу, справа от камина возвышалась на постаменте огромная кровать. Балдахин был задернут, но я раздвинула его руками.

— Люциан! — смеясь, воскликнула я, но запнулась, потрясенная до глубины души открывшимся передо мной видом двух обнаженных сплетенных в страсти тел.

— Что за черт! — услышала я недовольный мужской возглас и на меня уставилась пара горящих жемчужным светом разъяренных глаз.

Сердце мое ухнуло вниз, пронзенное доброй сотней острейших кинжалов. Ноги сделались ватными, отказываясь слушаться. Я машинально ухватилась за столбик кровати, сползла на ковер, да так и застыла, глядя остановившимся взглядом на нечеловечески прекрасную рыжеволосую женщину, прикрывшую грудь тонким покрывалом, и на полного ярости Люциана, который, даже не пытаясь прикрыть свою возбужденную наготу, спрыгнул с кровати и шагнул ко мне.

Я подняла руки и закрыла ладонями лицо, не в силах вынести прожигающего меня насквозь взгляда.

— Милый, погоди, — донесся до меня сквозь туман женский голос, очень красивый голос, мелодичный, словно перезвон волшебных колокольчиков.

Меня схватили за шкирку, будто нашкодившего котенка, подняли на ноги и встряхнули. Я замотала головой.

— Девчонка! Как ты сюда вошла? — прошипел Люциан. — Как ты посмела?!

Я подняла голову и взглянула на Люциана полными слез глазами. Глазами, переполненными болью, обидой и разочарованием. Все мои мечты рассыпались в одночасье в прах. Все, к чему стремилась, все, ради чего я училась… ради чего жила все эти долгие пять лет — исчезло, было растоптано. Все потеряло смысл. Во мне будто задули фитиль, и я погрузилась в полную тьму.

— Мирослава? — наконец-то он меня узнал, он не скрывал своего изумления.

Он отпустил меня и оглядел сверху донизу. Брови его приподнялись. Я опустила голову, но лишь для того, чтобы в полной красе узреть его восставший мужской орган. Это мгновенно вогнало меня в краску. Я задрожала. Я никогда не видела обнаженного мужчину, а уж тем более Люциана. Нет, я знала, откуда берутся дети, я даже видела — издалека — как люди занимаются любовью, но никогда вот так, вблизи, мне не доводилось видеть мужчин.

Люциан что-то сообразил и, стянув с постели какую-то ткань, обвязал ею бедра.

А я вдруг очнулась, обернулась на лежавшую в постели женщину, перевела взгляд на Люциана и бросилась вон из его комнаты.

— Мири! — раздался мне вслед окрик, но я не отреагировала.

Я мчалась, не разбирая дороги, прочь и остановилась только тогда, когда кто-то меня перехватил поперек талии, прекращая мой безумный бег где-то на лестнице, ведущей на самую высокую башню замка. Нет, я не собиралась с нее бросаться, мне это и в голову не пришло, но мне хотелось оказаться где-то в полном одиночестве, на просторе, наедине с ветрами, чтобы они выдули из меня боль, в месте, где токи Вселенной могли помочь мне снова обрести рассудок и научиться дышать.

Я уткнулась лицом в чью-то широкую крепкую грудь и зарыдала в голос. Тяжелая рука легла мне на затылок и крепко прижала к себе.

Спустя некоторое время мои рыдания стихли. Я подняла мокрое лицо и встретилась с все понимающими темными глазами Князя. Я снова всхлипнула.

— Ты стала совсем взрослой, моя дорогая, — произнес он тихо, голос его был ласковым. — И ты должна понимать, что не все, чего мы хотим — сбывается. И в этом нет нашей вины. Просто так бывает… Я знаю, мои слова сейчас ничего для тебя не значат, но со временем… ты подумаешь и согласишься со мной.

— Я красива, Князь? — спросила я. — Ты не подумай, я не тщеславна, и я знаю, что сейчас мое лицо заплакано, но ответь, только честно, я красива? Мне говорили, что я хорошенькая, что я любому понравлюсь, но ты… Ты — взрослый опытный мужчина, ты мне как отец, ответь мне… Мне нужно знать.

Он ладонями утер мне слезы, а потом приподнял к свету луны мое лицо.

— Ты очень красива, Мирослава. Очень. Ты и ребенком была прехорошенькой. А сейчас превратилась в прекрасную юную девушку. И то, что ты сейчас видела, ничего не значит. Не твоя внешность тому виной. Просто…

— Я поняла, Князь. Я поняла. Я была просто ребенком, потом я уехала, а у него появилась девушка, и он… Они женаты? Ты знал, что они… они…

— Я знал, я пытался тебя остановить, но ты меня не услышала. Возможно, если бы ты была подготовлена, тебе стало бы легче, но вероятно, то, что случилось — к лучшему. Теперь ты сможешь забыть свои детские мечты и начнешь строить планы на будущее. Как подобает любой юной леди.