Палач - Страница 8

Переменившийся вдруг ветер донес до нас запах гари. Ян придержал коня и сделал мне знак остановиться. На душе сделалось тревожно. Я испуганно смотрела, как брат спешился и сунул в мои неожиданно похолодевшие руки поводья.

— Поезжай-ка к деревьям, Мири, а я пока посмотрю, что там такое.

— Ян? — мои губы задрожали. — Ты надолго?

— Не бойся. Я только проверю и тут же вернусь.

И он исчез в кустах. Какое-то время я слышала шорох веток, но потом смолк и он.

Я слезла с пони, накинула поводья обеих лошадей на нижние ветки, а сама уселась на траву. Долгое ожидание в одиночестве мне не понравилось. Я была активным ребенком, а вынужденное бездействие, к тому же сдобренное большой долей страха, буквально выводило меня из себя. И только внутреннее чувство беды не давало мне подскочить и начать ломать ветки, обрывать листья и кидаться в невидимого врага землей. А мне очень хотелось выплеснуть то, что я с таким трудом сдерживала. Вместо этого я сначала попыталась считать птиц, потом сплела венок и нацепила на голову. А позже просто сидела и перебирала руками травинки.

Начало смеркаться. Ян все не возвращался. И тогда я забралась поглубже в кусты, свернулась калачиком и заснула…

Что-то внезапно разбудило меня. Я подскочила. Сердце мое колотилось как бешеное. Уже совсем стемнело. Моросил противный мелкий дождь. Лошади тихонько пофыркивали неподалеку. Я протерла кулачками глаза и пошла проверить лошадей.

Они появились неожиданно. Черные всадники парами, медленно проезжали мимо. Деревья и прибитая книзу каплями дождя листва надежно меня скрывали. Мне показалось, что их бесконечно много. Кто-то заметил брошенных лошадей и подал знак остальным. Двое выехали из строя и начали осматривать деревья.

Я подхватила длинное платье, про себя радуясь, что утром схватила первое попавшееся, темное, отчего потом парилась на полуденной жаре, и тихонечко, стараясь не шуметь, начала отходить дальше за деревья. Когда мне показалось, что я уже достаточно далеко, я побежала.

Никогда в жизни я так не бегала. Страх гнал меня, заставляя не обращать внимания на раздирающие лицо и руки хлесткие ветки. Мое платье цеплялось за сучья и вскоре совсем порвалось. Я потеряла башмачки, и мои босые ноги так и норовили задеть все камни, коряги и шишки. Земля от дождя была мокрой и склизкой. Мне было больно, но я не обращала на это внимание. Просто бежала, задыхаясь, и ревела. Тихо. Беззвучно. Что-то подсказывало мне, что Яна больше нет. И вообще стряслось что-то очень и очень страшное.

За густыми кустами я не заметила обрыв, шагнула в пустоту и, даже не успев вскрикнуть, покатилась вниз. Слава богу, он был не слишком крут. Резкая боль пронзила мою руку. При каждом ударе она разгоралась все сильней и сильней. Жидкая земля и мелкие камни забились мне в рот. Остатки платья за что-то цеплялись, постепенно замедляя мое падение, пока я не уперлась в какой-то холмик и не остановилась.

Какое-то время я лежала, не шевелясь. Потом приподнялась и, хромая, двинулась вперед. Я не знала, куда идти, не соображала, где я и что мне дальше делать. Инстинкт просто гнал меня вперед. И я брела, опустив голову, размазывая грязь и слезы одной рукой, вторая же висела плетью.

И в какой-то момент я резко остановилась, наткнувшись на преграду. Она была мягкой, теплой и больше всего походила на… Я подняла голову. Передо мной стоял высокий человек. Позади него еще несколько. Они держали зажженные факелы. Первым делом я подумала, что меня нашли те всадники, но рука мужчины ободряюще легла на мое плечо, и я поняла, что он не враг мне. К тому же, я слишком устала, чтобы продолжать бояться.

— Кто ты, дитя? — голос мужчины был мягок и спокоен.

— Мирослава, милорд, — воспитание тут же дало о себе знать, и я присела в почти настоящем придворном реверансе.

— Дочь виконта Килби?

Я неуверенно кивнула.

Мужчина ласково взял меня за подбородок, и я впервые заглянула в его глаза. Они отражали пламя факелов. Всполохи на черном, как сама ночь, фоне. Волосы его были так же темны и убраны в воинский пучок. А может, я просто не разобрала в ночной темноте. На нем была легкая кольчуга и длинный плащ с откинутым капюшоном. Штаны из мягкой тонкой кожи заправлены в высокие сапоги со шпорами. Рыцарь. Если бы не его мрачное лицо со старым неровным шрамом, наискось пересекавшим левый висок и скулу, я бы приняла его за того самого, который в моих мечтах должен встать на одно колено и незамедлительно предложить мне свою руку вместе с сердцем.

Из-за шрама облик мужчины был пугающ и грозен. От него исходила уверенность и сила человека, который привык приказывать. Но я его совершенно не боялась. Все победил добрый и внимательный взгляд рыцаря и обычное детское любопытство.

— А я — Князь, — он улыбнулся почти по-отечески и начал осторожно ощупывать мою руку.

— Просто Князь? Это же титул, милорд… Ваша светлость.

— Да, маленькая, просто Князь. Но скажи-ка, что с тобой приключилось и что ты тут делаешь, одна, ночью и в таком виде?

Я раскрыла рот, попыталась что-то объяснить, но не знала, с чего начать. Мне вдруг показалось, что я разучилась говорить. И тут что-то лопнуло во мне, какая-то пружина, помогавшая мне бежать и бежать вперед, разогнулась, и я зарыдала в голос. Меня колотило, и я бы, наверно, упала к ногам Князя, если бы он не подхватил меня на руки. Я обняла его за шею, буквально вцепилась в него и уткнулась лицом в складки его плаща. Он медленно поглаживал меня, легонько укачивая и приговаривая что-то на ухо. Голос его был похож на отдаленный ропот водопада. Он успокаивал, успокаивал… Глаза мои закрывались. Я перестала всхлипывать и повернула к рыцарю голову. Он нежно улыбнулся. А потом его глаза вдруг полыхнули, и я провалилась в эти огненные омуты.