Палач - Страница 62

Он долго качал головой, а потом сказал, что раз я не понимаю, какую несу ответственность, значит, я веду себя как ребенок, и наказывать меня он будет соответственно.

Я поделилась с Люцианом своими ощущениями, тем, как я чувствую пространство, и тогда он предположил, что я из тех, кого в других реальностях называли Ходящими-сквозь-миры. И тогда я догадалась, что моя настоящая мать и тетка были из другой реальности. Что свои способности я получила по наследству от родителей. Но никто не мог мне рассказать, кем они были на самом деле. Люциан как-то взял меня туда, куда я так рвалась, подслушав его разговор с Князем. Мы нашли ту самую старуху, но она мне ничего не рассказала такого, о чем бы я не догадалась и сама. Лишь одно я теперь понимала совершенно точно: семья виконта Килби погибла из-за того, что наемникам из другого мира была нужна я. И мне крупно повезло, что меня считали погибшей и что Князь меня приютил и дал защиту.

Странно, что наемники так меня и не нашли, им не помогли даже их колдуны, но, вероятно, их магия накладывалась на мою собственную защитную магию, которой я подсознательно закрывалась, и если бы я тогда сама не явилась к своему старому замку, они бы никогда не учуяли моих следов. Однако теперь межмировой туннель был закрыт, Люциан сам его запечатал, и никто не мог проникнуть в наш мир без ведома Палача. Если только я сама не открыла бы туннель. Но я не собиралась этого делать, да и смутно себе представляла, как работают мои силы. Пока я их только изучала, осторожно нащупывала и делала это только в присутствии Люциана, боясь, что что-то сделаю не так.

Люциан продолжал выполнять свои обязанности при Князе. Вампиры иногда творили такое, что волосы на голове шевелились. Князь держал их в узде, но будучи хищниками, они срывались. Конечно, не все, но некоторые. Они начинали убивать людей, а не просто брать у них кровь, зачаровывая. И тогда к делу приступал Палач. Дети Тьмы боялись Люциана. Я видела тех, кому повезло, кто выживал после пыток. Но они необратимо менялись. Они ходили, дышали, питались, но в них больше не горел огонь жизни. Иногда мне встречались и люди, которые прошли через Зал Наказаний. Они больше не были взрослыми, разум их не отличался от разума младенца. Во взглядах дворовых собак и то было больше смысла. Это вызывало ужас. Я старалась держаться подальше от жертв Палача, опускала голову, подбирала юбки и пробегала мимо.

Я подозревала, что Люциан на самом деле не человек. Эльф? Я не знала. Он был очень красив, и я часто думала, что по всей вероятности он был побочным сыном какого-то божества. Светлого божества, потому что создания ночи предпочитали побыстрее убраться с его дороги.

Палач часто возвращался из Зала Наказаний перепачканный в чужой крови, крови своих жертв. И он был сильно возбужден и накидывался на меня словно одержимый. Он бывал резок, порой даже груб, но я любила нашу бурную страсть. Мне нравилось, что Люциан мог поймать меня в коридоре замка, на лестнице… Он мог где угодно задрать мне юбки и быстро взять, не обращая внимания на окружающих нас слуг или приближенных Князя.

Иногда он вдруг хватал меня за руку, тащил в Зал Наказаний, разрывал на мне платье, привязывал к скобам и неистово занимался со мной — абсолютно беспомощной — любовью. Долго, так долго, что, когда он меня освобождал, я просто сползала к его ногам, и он нес меня в наши покои и нежно покрывал поцелуями, пока я не засыпала в его объятиях со счастливой улыбкой на устах.

Он показывал мне, какой разной может быть любовь, сколько есть способов, а я до этого и не представляла, что даже противоестественное может дарить наслаждение. Поначалу я возмущалась, твердила Люциану о грехах, о том, что подобное противно Богу, но он лишь посмеивался и повторял, что ему так нравится. Когда я сопротивлялась, он говорил, что это его особенно возбуждает, и все равно брал меня так, как хотел, а я покорялась его власти, силе. Я смущалась, краснела, вспоминая потом о том, что он со мной вытворял, а позже просила его повторить…

Шло время. Жизнь продолжалась. Я взрослела, хотя внешне оставалась все той же взбалмошной девчонкой. Люциан стал часто и подолгу где-то пропадать. Мне это не нравилось. Я закатывала скандалы, но он молчал и тащил меня в постель, где заставлял забыть обо всем. Порой я нарочно злила Люциана, меня выводило из себя его спокойствие и бесстрастность. Я снова начала флиртовать с Князем, строить глазки стражникам, но Люциан только усмехался.

Я вернулась к тренировкам с оружием, Князь сначала не хотел в этом участвовать, убеждая меня обсудить это с Люцианом, но разве я могла так сделать? У меня была своя голова на плечах, и мне нравилось оружие. И потом я никогда не забывала о том, что за мной когда-то шла настоящая охота, и я должна была уметь себя защищать.

Я взяла в привычку ходить в мужской одежде. Это очень не нравилось Люциану, но я продолжала его злить, пока однажды он не отвел меня в Зал Наказаний… И не для того, чтобы заниматься любовью. Ушла я оттуда в слезах. Но уже вечером снова сидела в ногах у Люциана в наших комнатах и делилась с ним планами на будущее. А он с удовлетворенным видом перебирал пальцами мои локоны…

На пятый год моей жизни с Люцианом я окончательно научилась управлять своими способностями. Я знала, как открыть межмировой туннель, как им пройти. И еще я узнала одну вещь. Это было как откровение. Я поняла, как люди моей расы вступают в брак. Это вышло совершенно случайно, как-то я забрела в свою бывшую комнату и вспомнила свою последнюю ночь в этом месте, а заодно и нашу первую ночь с Люцианом. Я повторила про себя слова, которые сказала ему, и вдруг поняла, что для нашего соединения я должна была их произнести, и он должен был мне ответить и согласиться на ритуал. Мы должны были вместе пройти через межмировой туннель в особое место моего истинного мира и обменяться клятвами, и именно там, в сплетении сил, при условии, что мы оба согласны принять друг друга, нам будет дана уверенность, что ребенок, который родится от нашего союза, тоже станет Ходящим-сквозь-миры, и моя раса получит еще одного представителя. Сильного и могущественного.